Впервые опубликовано серией постов на форуме www.reenactor.ru Здесь сведено и несколько отредактировано для связности. Это, естественно, ни коим образом не претендует ни на статью, ни на исследование.
Где же следует осуществлять поиск неопубликованных источников исследователю, намеревающемуся изучить события 19 - 22 сентября 1939 г. в районе Бреста на Буге, широко известные прежде всего в связи с т.н. «совместным советско-германским парадом»? Думается, что наиболее информативными могли бы стать документы штаба 4-й армии Белорусского фронта (сперва Бобруйская/Слуцкая группа) комдива В.И. Чуйкова, поскольку 29-я лтбр подчинялась непосредственно ему, соответственно все рапорты оттуда и приказания туда шли через армейский штаб. Увы, Ф. 35075 Управление 4-й армии в Российском государственном военном архиве содержит лишь четыре дела за 1940 г., что совершенно не удивительно, помятуя судьбу армии в самом начале Великой Отечественной войны. Чрезвычайно интересны были бы конечно документы непосредственно самой легкотанковой бригады, тем более, что в РГВА числятся фонды штабов не только "автобронетанковых и механизированных бригад" за 1918-1940 гг., но и штабов танковых батальонов интересующего нас периода. Увы, в путеводителе по архиву они даны лишь суммарно, без указания конкретных частей-фондообразователей, крайних дат и характеристик документов. Выяснение этого - одна из исследовательских задач. Таким образом, исходя из того что мы знаем на данный момент, наиболее перспективный комплекс источников должен содержаться в Ф. 35086 Коллекция документов Белорусского фронта. 1939-1941 гг. (671 дд.). Кроме того, обязателен поиск в Ф. 37977 Оперативное управление Генерального штаба РККА, Ф. 9 Политическое управление Красной Армии, а также Ф. 31811 Главное Автобронетанковое управление Красной Армии и Ф. 25874 Управление Западного Особого военного округа. Во всяком случае, судя по НСА документы по интересующим нас событиям там имеются. Следует учесть, что документы Ф. 35086, Ф. 37977 и относящиеся к нашей теме в Ф. 25874 были рассекречены полностью лишь в 2001 - 2003 гг. Подробнее по этим вопросам см. тут, тут, здесь, здесь.
Можно сделать вывод, что при такой ситуации с отечественными источниками серьезное исследование по этой теме на данный момент невозможно, по крайней мере до того как будут введены в научный оборот соответствующие документы из вышеупомянутых архивных фондов. К сожалению, именно поэтому образовавшийся вакуум заполняется разного пошиба фантазиями. Впрочем, имеющиеся публикации немецких документов и анализ уже известных советских вполне позволяет, на наш взгляд, хотя бы в общих чертах реконструировать интересующие нас события.
Однако сперва хотелось бы сказать пару слов про мемуары С.М. Кривошеина (соответствующий фрагмент см. тут), до последнего времени являвшиеся единственным отечественным источником об обсуждаемых событиях. В полной мере проверить достоверность изложенной там версии событий невозможно пока за практическим отсутствием соответствующих документов. Хотя из "Отчета о действиях 29-й танковой бригады", опубликованного Коломийцем и Магнуским, мы знаем, что приказ о занятии Бреста она получила не вечером 21.09, а в 2.00 22.09, никакого ночного марша не совершала, т.к. выступила в 5.00 и вышла в район города к 15.00, на час позже, чем было приказано, пройдя таким образом за 10 часов 80 километров Пружаны-Брест, а вовсе не 130. Но можно проверить другие вещи, например фамилии собственных подчиненных Кривошеина. "Вызвав командиров батальонов, объявил им о решении неотступно преследовать противника. Командиру первого батальона И.Д. Черняховскому было приказано перекачать горючее из танков других батальонов в свои балки и через 30 минут выступить для занятия Барановичей". (С. 251) Но Черняховский, тот самый, Иван Данилович, командовал этим батальоном еще в 1937 г., а с 1938 по 1940 г. - уже командир 9-го отдельного легкотанкового полка, не имевшего никакого отношения к бригаде. "Остановив головную машину, я узнал, что идет четвертый батальон. Приказал лейтенанту Мальцеву вызвать по радио начальника штаба. Через пять минут начальник штаба явился". (С. 260). Прежде всего, в 1939 г. в бригаде не было ни 1-го, ни 4-го батальонов, поскольку еще с 1938 г. нумерация их стала сквозной, так что в нее входили 165-й, 168-й, 170-й, 172-й танковые батальоны. Хотя допустим, что подразделения именовались так для краткости. Но Семен Петрович Мальцев был майором и заместителем самого командира бригады. "Сел я с Поддубным в головной танк, и поехали". (Там же) Это Кривошеин передает прямую речь военкома бригады о начальнике штаба. Которым в действительности был полковник Иван Васильевич Дубовой. То, что немецким комендантом Бреста, которого он не раз вспоминает, являлся не майор, а подполковник Хольм, а переводчиком, которого Кривошеин поименовал белоэмигрантом - подполковник Зоммер, в принципе мелочь. Если же учесть, что фамилию неоднократно фигурирующего военкома (Алексея Алексеевича Илларионова) мемуарист не называет, но отчество путает, а парторг бригады Боровицкий в действительности являлся батальонным комиссаром Боровенским, то заключаем - последний перепутал в воспоминаниях всех своих подчиненных, которых упомянул. Причем освежить свою память при создании воспоминаний отставному генералу было не сложно. Как при этом можно просто принимать на веру всё остальное написанное автором по обсуждаемой теме - не знаю.
Итак, согласно отданному утром 19.09 приказу штаба 4-й армии 29-я лтбр к вечеру этого дня заняла район г. Пружаны, остановившись там на стоянку [Kolomiec, Magnuski. S. 71; Мельтюхов. С. 382]. Соседняя 32-я лтбр в этот день продвигалась восточнее, в районе Березы-Картузской, в южном направлении на Кобрин. Таким образом, подвижные части 4-й армии стояли теперь на обеих основных магистралях, ведущих к Бресту: первая на шоссе Слоним-Брест, выходящем к городу с севера, вторая на минском шоссе, идущем через Кобрин с востока. О том, что район Бреста занимают немецкие войска, советскому командованию было естественно давно и хорошо известно: германское коммюнике сообщило о захвате города еще 14.09, хотя крепость была оставлена поляками после обороны только 17.09. Была информация и более конкретного свойства, так в распоряжении № 7377 от 3.20 18.09 начальник Генштаба РККА доводил до командующих Украинским и Белорусским фронтами следующее: "2. К исходу дня 17.9.39 германские войска занимали следующую линию: а) 18-й корпус правым флангом юго-восточнее г. Самбор, большими частями на запад от Львова. Львов окружен войсками; б) 17-й корпус правым флангом восточное Яворова, левый фланг — Вишинька; в) 20-й корпус по дороге Томашов — Любичев — Рава-Русская, часть в Комарно; г) 7-й корпус — Янов; д) 4-й корпус — Гельчев (30 км юго-восточноее Люблина); е) 19-й корпус — Словятище (40 км южнее Брест-Литовска), большими частями в самом Бресте; 21-й корпус — Заблудов, Белосток."
А XIX моторизованный корпус вермахта под командованием генерал-полковника Г. Гудериана, штаб которого находился в Бресте, 3-я тд там же и западнее, 20-я мд там же и южнее, 10-я тд севернее, получил 18.09 приказ командующего группой армий "Север" фельдмаршала Ф. фон Бока об отходе в течение 19-21.09 за демаркационную линию, установленную в соответствии с распоряжением фюрера от 17.09, т.е. в данном случае – в район Ломжи, на северо-запад. Согласно этому приказу отход должен был состояться к 0.00 21.09. [Izdebski. S. 247] Таким образом, фактический отвод немецких войск начался еще за трое суток до передачи Бреста Красной Армии.
Итак, к утру 20.09 29-я лтбр, судя по донесению ее командира в штаб 4-й армии от 18.15 предыдущего дня, располагалась в лесу юго-западнее Пружан, выдвинув разведку к линии Шерешево-Сосновка [Мельтюхов. С. 382] Поселок Шерешёво находится примерно в 20 км. с небольшим к западу от Пружан, в сторону Беловежской пущи, Сосновка – поселок на таком же расстоянии по брестскому шоссе к юго-западу: бригада освещала ничейную местность перед фронтом и на правом фланге, т.к. сосед у нее был только слева, 32-я лтбр. Задачей на день 20.09, поставленной С.М. Кривошеину приказом № 04/оп командарма-4 комдива В.И. Чуйкова от 23.55 19.09, являлось: «29 тбр, усиленной батальоном 8 сд, удерживать Пружаны, выбросив разведку для наблюдения Купичи, Поддубно. Организовать тыл и ремонт материальной части». [Там же] Купичи – населенный пункт в нескольких км. к западу от Шерешово, Поддубно – то же самое в нескольких км к юго-западу от Сосновки по шоссе. Т.е. на день 20.09 командование приказало 29-й лтбр оставаться на месте. Активные действия предусматривались для 32-й лтбр, получившей приказ занять Кобрин, которого передовой подвижной отряд бригады полковника И.И. Грызунова и достиг к 21.00 этого дня.
Таким образом продвижение войск 4-й армии на запад было остановлено командованием, для установления и организации взаимодействия с немецкими частями по плановой передаче соответствующих территорий. Последнее было оговорено распоряжением наркома обороны командующим Белорусским и Украинским фронтами № 3373, переданным по прямому проводу еще в 0.50 18.09: «Второе: Быстро довести до всех войсковых частей наших групп, что германским командованием отдан приказ германским войсковым частям иметь командиров, знающих русский язык, и при встрече с нашими войсками от германских частей будут выделяться делегации для приветствия наших частей. Такие германские делегации должны быть вежливо встречены нашими войсками, для чего в составе наших всех дивизий и полков, танковых бригад должны быть назначены командиры и политработники, которые и ведут переговоры с делегациями от германских частей. В этих переговорах должно быть с нашей стороны и германской стороны определено, какие пункты оставляются германскими войсками, а также установлен порядок отхода германских войск и продвижения наших частей. О всех встречах и принятых решениях немедленно доносить наверх. Проверить выполнение настоящей директивы в войсках и донести мне». Командарм-4 продублировал эту директиву в приказе № 02/оп от 07.00 18.09 [Мельтюхов. С. 381-382]
И встреча не заставила себя ждать. Около 9.00 20.09 в штаб 10-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Ф. Шааля XIX моторизованного корпуса, находившийся в тот момент в местечке Турна (ок. 18 км. к северу от Бреста по слонимскому шоссе), прибыл советский броневик, командир которого сообщил немецким офицерам, что вслед за его дозором через три часа придет кавалерия, а не далее как в 40 км позади движутся части пехоты. Согласно «Журналу боевых действий XIX моторизованного корпуса» этого командира около 10.30 приняли в корпусном штабе в Бресте, располагавшемся в здании администрации воеводства, где угостили обедом. По немецким данным, во время встречи были сделаны фотографии, опубликованные затем в берлинских и мюнхенских газетах. [Izdebski. S. 246-247]. С советской стороны, судя по донесению комбрига С.М. Кривошеина в штаб 4-й армии от 15.30, первая встреча выглядела следующим образом: «Высланная мною разведка установила связь с частями немецкой армии, двигавшимися с Брест-Литовска на Семятичи. Обнаружена мотоколонна в количестве 400 машин. Войска немецких частей встретили моих разведчиков с большим восторгом и приветствиями. Батальонный комиссар т. Боровенский, находившийся в составе разведки, был приглашен в штаб, где его ознакомили с обстановкой и вручили карту. Вместе с тов. Боровенским ко мне прибыла делегация в составе двух офицеров и 6 солдат. Встретил их с оркестром, накормил обедом. Просят направить в их штаб постоянного делегата». [Мельтюхов. С. 383]
Можно было бы только аплодировать веселому нахальству батальонного комиссара, сходу попытавшемуся повесить радостным немцам лапшу на уши насчет реальных сил Красной Армии в этом районе. Но информация о первом контакте будущих врагов, переданная начальником оперативного отдела штаба 4-й армии полковником Л.М. Сандаловым в Генштаб по прямому проводу в 2.50 21.09, несколько отличается в подробностях: «1) Части 29 тбр установили связь с германской армией. Их колонна в составе 400 машин встретилась с нашей разведкой по пути на шоссе между Каменец-Литовск и Гарадичин. Войска немецкой армии встретили наших развдечиков с большим восторгом и приветствовали, вручили нашим бойцам от германских солдат приветствие: «Германские войска приветствуют русско-советское войско. Как солдаты мы имеем только одно желание – вступить с солдатами СССР в хорошие солдатские отношения. Русский солдат стоял у нас всегда в большом почете, этого мы желаем и в будущем». Находившийся в разведке батальонный комиссар Боровенский был приглашен в германский штаб в Семятичи (10 км восточнее Дрогичин), где его ознакомили с обстановкой и вручили карту. На этой карте немцами отмечена линия с надписью «демаркационная». Линия эта проходит через пункты, которые остаются на немецкой стороне: ст. Гайновка, Каменец-Литовск, Залесье (10 км северо-восточнее Брест-Литовск), Ямно – перекресток шоссе и желдороги (10 км юго-восточнее Брест-Литовск), Медно (30 км южнее Брест), Дубок, западный берег озера Пулемецкое. Немецкая делегация в составе 2 офицеров и 6 солдат прибыла в штаб Кривошеина (29 тбр). Комбриг Кривошеин в Пружанах встретил их с оркестром и угостил обедом. Немцы просили направить в их штаб постоянного делегата, в чем им пока было отказано». [Мельтюхов. С. 384-385] Таким образом, ошибся ли кто-либо в штабе 4-й армии при составлении рапорта в Москву насчет места расположения немецкого штаба, где побывал Боровенский, или встреч таких в тот день было все же две – при нынешнем состоянии источниковой базы сказать уверенно нельзя. Однако важно, что во-первых, наша разведка установила факт отхода 10-й танковой дивизии на запад за демаркационную линию, в соответствии с отданным 18.09 приказом (Семятычи находится на территории Польши примерно в 80 км к северо-западу от Бреста, если следовать вдоль шоссе по правому берегу Буга через район Каменца), во-вторых линия на карте, переданной немцами, соответствует фактическому расположению XIX моторизованного корпуса на тот момент, т.е. они просто обозначили свое местоположение для сведения командования приближающихся советских войск.
По итогам дня и, надо полагать, рассмотрении присланной немцами карты, комдив В.И. Чуйков отдал в 1.30 21.09 приказ № 05/оп, согласно которому 29-й лтбр предписывалось «оставаясь в занимаемом районе, выслать танковый батальон с стрелковой ротой на автотранспорте по шоссе Пружаны, Видомля до восстановления связи с германской армией». [Мельтюхов. С. 384] Расстояние между этими двумя пунктами на слонимском шоссе 55 км., а от Видомли дальше до Турны, где как было известно располагается штаб дивизии вермахта – буквально несколько км. 32-й лтбр приказывалось, соответственно, «оставаясь в занимаемом районе, выслать танковый батальон с стрелковой ротой на автотранспорте по шоссе Кобрин, Брест до восстановления связи с германской армией». Т.е. то же самое, но по минскому шоссе. [Там же] В дополнении к приказу указывалась линия, пересечение которой запрещалось разведчастям и авиации: «Мельники, урочище Дубины, Дремлево, Жабинка, Рокитница, Радваниче Мале, Мосевичи, Збураж, Ленская». Рубеж этот проходит несколькими километрами восточнее того, что был обозначен на немецкой карте и пунктом ранее в том же дополнении назван «линией, занимаемой германскими войсками». [Мельтюхов. С. 385] Т.е. комбригу С.М. Кривошеину и полковнику И.И. Грызунову была поставлена задача передовыми частями войти в постоянный непосредственный контакт с немцами на своих направлениях, максимально возможно приблизившись к пункту, который должен был быть передан советской стороне – городу Брест-Литовску, «представителей германской армии в вежливой форме спрашивать: «Когда и каким порядком будут отходить германские войска на рубеж вглубь». [Там же]
Как мы видели, процедура установления этого порядка уже была к тому моменту неоднократно прописана в советских распорядительных документах. Не вызывала она вопросов и у противоположной стороны, т.к. в расширенном виде вошла отдельным пунктом в советско-германский протокол на высшем уровне, подписанный около 4.00 21.09 в Москве, по итогам переговоров наркома обороны маршала К.Е. Ворошилова и начальника Генерального штаба командарма 1-го ранга Б.М. Шапошникова с германским военным атташе генерал-лейтенантом Э. Кестрингом, полковником Г. Ашенбреннером и подполковником Г. Кребсом: «П. 4. Все вопросы, могущие возникнуть при передаче Германской армией и приеме Красной армией районов, пунктов, городов и т.п., разрешаются представителями обеих сторон на месте, для чего на каждой основной магистрали движения обеих армий командованием выделяются специальные делегаты. Во избежание возможных провокаций, диверсий от польских банд и т.п., Германское командование принимает необходимые меры в городах и местах, которые переходят к частям Красной армии, к их сохранности, и обращается особое внимание на то, чтобы города, местечки и важные военные оборонительные и хозяйственные сооружения (мосты, аэродромы, казармы, склады, железнодорожные узлы, вокзалы, телеграф, телефон, электростанции, подвижной железнодорожный состав и т.п.), как в них, так и по дороге к ним, были бы сохранены от порчи и уничтожения до передачи их представителям частей Красной армии». [Мельтюхов. С. 405]
Как свидетельствует «Журнал боевых действий XIX моторизованного корпуса», такие делегаты прибыли в его штаб в Бресте около 12.00 21.09. Это были батальонный комиссар Панов и капитан Губанов, представившиеся командирами из танковой бригады комбрига Кривошеина. После совместного обеда состоялись переговоры, проходившие в теплой и дружественной атмосфере, по итогам которых около 16.00 в штабе корпуса была подписана «Договоренность о передаче города Брест-Литовск и дальнейшем продвижении русских войск». [Izdebski. S. 247] Ежи Издебский опубликовал этот документ по копии, отложившейся в фонде штаба XIX моторизованного корпуса [Op. cit. S. 248-249] Она идентична копии, находящейся в приложении к ЖБД 2-й танковой армии, которая выложена в рунете [см. тут]. Данный по последней ссылке перевод вполне адекватен, можно отметить лишь некоторую неполноту и неточности: в п.1) не «земельная собственность», а «недвижимость»; в п.3) немецкие оборудование, оружие и боеприпасы, которые нет возможности вывезти во время эвакуации, оставляются в распоряжение немецкой ликвидационной комиссии (представительства) и т.д. по тексту; 8) договоренность действует в отношении оперативного района к северо-востоку и на запад от Буга. К сожалению, о личностях советских представителей, подписавших документ, в настоящее время ничего сказать нельзя. Генерального же штаба полковник Вальтер Неринг, тогда начальник штаба XIX корпуса, известен всем интересующимся историей бронетанковых войск вермахта.
Единственное, что мы можем пока осторожно предположить насчет одного из подписантов «Договоренности о передаче города…» – капитана Губанова, это совпадение его звания и фамилии с капитаном Б.С. Губановым, который командовал тем самым передовым отрядом 32-й лтбр в составе танкового батальона и стрелковой роты, что во исполнение цитированного выше приказа командарма-4 выступил в 6.00 21.09 из Кобрина в сторону Бреста. «Однако оказалось, что мост через р. Мухавец, в 15 км к востоку от Бреста, взорван. Не имея возможности быстро форсировать реку, Губанов был вынужден остановить колонну и, доложив о ситуации, стал ждать новых указаний». [Мельтюхов. С. 386] Однако среди комбатов 32-й лтбр в 1939 г. такой фамилии нет. Пока можно сказать лишь, что на 22.06.1941 майор Б.С. Губанов был командиром 131-го легкого артиллерийского полка 6-й стрелковой дивизии 4-й армии в Бресте. Таким образом, для выяснения этого вопроса необходимо привлечение дополнительных источников. Хотя то, что этот командир был именно из 32-й бригады, имеет некое косвенное подтверждение, как мы увидим в дальнейшем.
Ход переговоров двух советских представителей 21.09 с начальником штаба немецкого корпуса и комендантом города однажды был прерван, когда около 14.30 из 10-й танковой дивизии поступило сообщение об обнаружении в районе Видомли русских, которые продвигались в сторону Бреста [Izdebski. S. 247] Это выполнял поставленную перед ним задачу уже батальон 29-й лтбр. Его действия в течение этого дня описаны в цитируемом М.И. Мельтюховым практически целиком рапорте достаточно подробно [Мельтюхов. С. 385-386] Кстати, в отличие от мемуаров Кривошеина, тут мы можем видеть и совершенно правильный номер батальона -165-й танковый, и фамилии его командира капитана Приходько (Василия Петровича), и начальника штаба старшего лейтенанта Малинского (Давида Львовича, чья должность официально именовалась «адъютант старший»). Общий смысл событий был в том, что передовое охранение в 13 часов сообщило об обнаружении немецких частей в районе Видомли, батальон в это время был в колонне километром западнее поселка. Немецкие и советские командиры вступили в переговоры, в результате которых первые убрали с позиций противотанковую артиллерию, но сообщить когда уйдут не смогли «т.к. этот вопрос должен был разрешиться немецким командованием в Бресте. До 20.00 21.9.39 батальон находился в 500 метрах от передовых позиций немецких войск в боевой готовности. Было усилено наблюдение и охранение. В 20.00 получен приказ комбрига о сосредоточении в лесу в 4 км восточнее Видомля, где батальон расположился на ночь, приняв меры охранения».
Подписав с советскими представителями «Договоренность о передаче города Бреста…», немцы стали готовить саму церемонию торжественного прохождения. Ее план был определен приказом командования 20-й моторизованной дивизии генерал-лейтенанта Морица фон Викторина, данным 21.09 в ее штабе в Бресте. Документ опубликован Ежи Издебским по копии, также отложившейся в фонде XIX моторизованного корпуса [Izdebski. S. 249-250] К сожалению, его документы, переданные по окончании боевых действий в берлинский Военный архив, были повреждены пожаром после налета союзной авиации в ночь с 27 на 28.02.1942 г., в частности и на фотокопии «Договоренности…» мы можем видеть обгоревший левый край листа. Поэтому некоторые места приказа исследователю разобрать не удалось. Но обо всем по порядку.
Прежде всего, приказ гласил, что принятие Бреста-Литовского частями Красной Армии произойдет 22.09 между 15.00 и 16.00 в форме торжественного прохождения перед командующим XIX моторизованным корпусом и командующим частями Красной Армии, у здания, где размещается штаб корпуса. Затем наряжались части дивизии для мероприятия: 90-й моторизованный полк, штаб 56-го артиллерийского полка, 1-й дивизион этого полка и 2-й дивизион 20-го артиллерийского полка. Кроме того, 90-й полк выставлял свой оркестр, причем специально оговаривалось - транспорт для него должен находиться поблизости, чтобы оркестр мог отбыть за колонной 1-го дивизиона 56-го полка. Далее определялась последовательность церемонии. Сперва проходил 90-й моторизованный полк, за ним штаб артполка со 2-м дивизионом 20-го и 1-м 56-го. После этого перед зданием штаба происходила смена флага, во время которой оркестр играл германский гимн «и – в меру возможности – русский. Точно не ясно, будет ли у частей Красной Армии собственный оркестр». После этого как раз идет последний подпункт d) пункта 3) приказа, гласящий, что после смены флага следует «прохождение сводного отряда…», а далее разобрать поврежденную строку не удалось. Можно полагать, что речь о сводном отряде Красной Армии, поскольку следующий, четвертый пункт, таков: «4) Совместно с русскими подразделениями в торжественном прохождении участвует 20-й разведывательный батальон, голова колонны которого затем останавливается на уровне лиц, принимающих прохождение. После прощания командующего корпусом с русским командующим, командующий корпусом и командир 20-й моторизованной дивизии маршируют во главе 20-го разведывательного батальона, который является последней немецкой частью». Последний, пятый пункт, «за организацию торжественного прохождения отвечает 90-й моторизованный полк…» также полностью не читабелен, но, насколько можно судить, содержит организационные распоряжения к мероприятию. Копии приказа были розданы во все подразделения-участники и штаб корпуса. Вот такая, не без изящества торжественная церемония, была запланирована на 22 сентября в Бресте. Причем отбытие Гудериана и командира мотодивизии во главе последней своей воинской части из города можно считать даже несколько театральным.
Кстати, в 19.35 того же 21.09 командующий Белорусским фронтом командарм 2-го ранга М.П. Ковалев направил сообщение по ВЧ наркому обороны: «В направлении Белосток вчера связались с немцами. Немцы прислали карту с планом отхода по рубежам по 25.9 (карта находится в Волковыск). Просят к 8 часам утра завтра прислать в Белосток команду, которая сменит их, и просят, чтобы наши части через 2 часа вступили в Белосток. Я опасаюсь, что отход немцев начнется по всему фронту завтра, а нам пишут, чтобы мы начали движение 23.9. Вследствие этого может произойти разрыв между немецкими и нашими войсками более перехода, в котором возможны действия остатков польских войск и банд. Жду указаний, т.к. через 30 минут я должен дать ответ командующим». В 21.30 начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников ответил телеграммой № 811: «По Вашему донесению о просьбе германского командования выслать команду в Белосток для смены германских частей Нарком разрешил выделить два батальона». [Мельтюхов. С. 410] Белосток был вторым, кроме Бреста, крупным городом западной Белоруссии, который должен был перейти от вермахта к Красной Армии.
Итак, имея на руках согласованный с немцами план передачи района Бреста, командующий 4-й армией в ночь на 22.09 принял решение. Приказом № 06/оп, отданным в 2.45, 32-й лтбр со стрелковым полком было приказано «оставаться на рубеже Кобрин-Городец», т.е. фронтом на юг, в сторону Полесья. В то же время 29-й лтбр в 2.00 комдивом В.И. Чуйковым дан устный приказ занять Брест к 14.00, что подтверждается «Отчетом о действиях 29-й танковой бригады» [Kolomiec, Magnuski. S. 71] Между тем передовой батальон первой находился от города в 15 км по минскому шоссе, тогда как даже 162-му батальону второй от Видомли было 25 км, а главным силам из района Пружан и вовсе около 80 км. Однако перед фронтом бригады С.М. Кривошеина противника не было, а справа от нее, далеко к западу, в тот же день был принят у немцев Белосток. В то время как в «припятских болотах» южнее Кобрина действовали значительные силы польской отдельной оперативной группы «Полесье» бригадного генерала Францишека Клееберга. Сам этот город главные силы бригады надежно взяли под контроль только к 14.00 22.09, а в предыдущий день и ночью вели серьезный бой с отрядом поляков за Городец и Антополь, располагавшиеся и вовсе восточнее, по направлению к Пинску [Kolomiec, Magnuski. S. 73; Мельтюхов. С. 386-387] Таким образом, по замыслу командарма-4, 32-я лтбр должна была обеспечить левый фланг и тыл 29-й лтбр от возможной атаки поляков. Тем более что поддерживавшая подвижные части пехота отставала – следовавшая по минскому шоссе 143-я стрелковая дивизия главными силами достигла 21.09 только Березы-Картузской, шедшая по слонимскому шоссе 8-я стрелковая – Пружан [Мельтюхов. С. 387]
Бригада С.М. Кривошеина выступила из района Пружан в 5.00 22.09 [Kolomiec, Magnuski. S. 71; Мельтюхов. С. 412] О происходившем в Бресте мы можем судить по целиком опубликованной Ежи Издебским записи из «Журнала боевых действий XIX моторизованного корпуса» за этот день [Izdebski. S. 250-251]. Главные силы немцев выполняли приказ по корпусу от 21.09, которым были определены графики, рубежи и маршруты движения для отходящих за Буг частей, причем предписывалось организовать его так, чтобы тыловое охранение находилось постоянно не менее чем на расстоянии дневного перехода от главных сил. ЖБД свидетельствует, что всё «движение происходило в плановом порядке». В 8.30 появилась запись о том, что Брест покинул штаб XIX корпуса. Для передачи города остались Гудериан, начальник штаба Неринг, адъютант, начальник разведотдела и заместитель начальника оперативного отдела. Тут же отмечено: «Русский батальон, который должен был в 8.00 прибыть для занятия города и цитадели, еще не прибыл». В 9.00 Брест покинули последние части 3-й танковой дивизии, за ними двинулись колонны частей 20-й моторизованной дивизии. Около 10.00 этой дивизии был отдан приказ содержавшихся во Влодаве (порядка 70 км от Бреста к югу вдоль Буга) пленных поляков передать местным властям или просто распустить, а находившемуся там батальону радиограммой сообщено распоряжение отходить к Бресту. По имеющимся данным, там находилось около 4 тысяч пленных и еще 7 тысяч в Брестской крепости. В 11.00 в журнал занесена характерная запись: «Русских по-прежнему нет».
Таким образом, первые два пункта «Договоренности о передаче города Бреста Литовского…» были советской стороной сорваны. «В конце концов около 11.00 прибыл ожидаемый с 10.00 с русской стороны капитан Губанов. Причиной своего опоздания он назвал то, что прошедшей ночью Кобрин был снова занят поляками и передовым подразделениям его бригады пришлось прорываться во время прохода через этот город». Как видим, советский представитель изложил события, происходившие с 32-й лтбр, а вовсе не с 29-й. Был ли он действительно из первой, как мы предполагали выше, вводил ли немцев в заблуждение с целью оправдать якобы не зависящими от нас обстоятельствами нарушение официальной договоренности, или то и другое вместе – за отсутствием источников сказать нельзя. «11.15 – Прибыл командир находящейся на марше к Бресту русской танковой бригады – комбриг Кривошеин. Он принят командующим корпусом и начальником штаба. Производит впечатление человека хорошо воспитанного, сдержанного и уверенного в себе. Вторично подробно обсуждена принятая днем ранее договоренность относительно передачи города. Во время разговора относительно сценария публичного мероприятия русский генерал выразил пожелание, чтобы его танки не принимали участия в торжественном прохождении, поскольку из-за этого их экипажи не будут иметь возможности увидеть марш немецких частей. Это пожелание вызвало соответствующие изменения во всем ходе церемонии; решено, что прохождения русских танковых частей не будет, но оркестр и экипажи танков займут места рядом с оркестром 20-й моторизованной дивизии напротив генералов принимающих парад. В заключение переговоров командующий корпусом пригласил русского командующего на скромную трапезу, в ходе которой оба провозгласили соответствующие тосты за успехи обеих армий.»
По собственному ли разумению С.М. Кривошеин принципиально переиграл условия участия своих красноармейцев в принятии Бреста от немцев или имел соответствующие инструкции штаба 4-й армии, который не удовлетворил этот пункт подписанной 21.09 «Договоренности…», - судить пока возможности нет, за отсутствием источников. Во всяком случае, именно благодаря «пожеланию» этого «русского генерала» советские войска не запятнали себя совместным с фашистами парадом, который был предусмотрен их сценарием. Согласно донесению С.М. Кривошеина в штаб 4-й армии от 11.50 23.09 «к 13.00 22.9.39 бригада после 90 км марша сосредоточилась у входа в Брест-Литовск». [Мельтюхов. С. 414] Отметим, что 29-я лтбр опоздала по сравнению с указанным в «Договоренности…» временем именно потому что подошла к городу всеми силами, не став выдвигать туда находившийся с минувшего дня в паре часов марша 162-й тб, хотя последнее и предусматривалось подписанным с немцами 21.09 документом. Всего на преодоление порядка 90 км главные силы бригады потратили 8 часов, что кажется вполне соответствует реальной скорости движения танков этого типа на марше, учитывая все условия. Кстати, в отличие от мемуаров Кривошеина, в донесении указано реальное расстояние Пружаны-Брест по слонимскому шоссе, а вот спустя четверть века оно увеличилось у автора почти на треть.
Журнал боевых действий XIX моторизованного корпуса далее свидетельствует: «Предусмотренное на 14.00 начало торжественного прохождения задержалось на полчаса по причине опоздания русских, которые вовремя не сменили находившийся во Влодаве батальон 20-й моторизованной дивизии. Кроме того, ввиду отсутствия организованности с их стороны, дороги к Бресту были запружены стоящими ротами русских танков.
14.30 – Началось торжественное прохождение двух дивизионов артиллерии, усиленного полка 20-й моторизованной дивизии, с замыкающим разведывательным батальоном 20-й моторизованной дивизии. Прохождение принимал командующий корпусом; по левую руку от него стоял русский командующий. Во время марша попеременно играли немецкий и русский оркестры. Очень хорошую, возвышенную и впечатляющую картину прохождения несколько испортили заторы, вызванные большими разрушениями на улице, ведущей в направлении Видомли. Участвовавшие в мероприятии экипажи русских танков и насчитывавший 8 человек оркестр производили очень посредственное впечатление. Бросалось в глаза разномастное и неряшливое обмундирование. По окончании прохождения, когда последний немецкий автомобиль проехал перед трибуной, командующий корпусом в коротком выступлении передал от лица немецкой армии русскому командующему «русскую крепость» Брест. Затем был дан приказ к спуску немецкого военного флага. При звуках национального гимна в 16.45 в Бресте был спущен немецкий флаг. Затем выступил русский командующий. После его выступления при звуках «Интернационала» один из политических комиссаров поднял на флагштоке красный флаг. Это завершило церемонию передачи. Для урегулирования оставшихся дел в Бресте остался его бывший немецкий комендант и переводчик. Ход всего мероприятия был заснят взводом пропаганды. Командующий корпусом с начальником штаба, попрощавшись с русскими офицерами, тотчас же уехали к новому месту расположения штаба корпуса в Замброве (казармы).» [Izdebski. S. 251] Он находится примерно в 170 км к северо-западу от Бреста, в Польше. С ними, надо полагать, отбыл и офицер оперативного отдела, который вел ЖБД. Рапорты подполковников Хольма и Зоммера, оставшихся в городе, пока к сожалению не известны. Согласно донесению С.М. Кривошеина «В 16.00 (точно по времени, установленному протоколом) вступил с бригадой в город, где прошла процедура замены флагов и приветствия германских войск. Из частей германской армии остались до 12.00 23.9 отдельные мелкие части, которые сейчас уже выходят. Ночь в городе прошла спокойно. Пехота – полк т. Фомина прибывал с 22.00 22.9 до 10.00 23.9 Бронепоезд прибыл в 22.00 22.9» [Мельтюхов. С. 414] Вот, собственно, и всё, что на данный момент можно сказать об этой истории, основываясь строго на документах. Остается ряд фотографий, вроде бы противоречащих последним. Но рассмотрение их составляет уже отдельную тему.
Мельтюхов М.И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918-1939. М., 2009. (скачать соответствующий фрагмент в PDF можно здесь 13 мб)
Izdebski J. Przekazanie Rosjanom przez Wehrmacht Brzescia Litewskiego // Wojskowy Przegland Historyczny. 1991. № 3/4. S. 246-251. (скачать в PDF можно здесь 4,25 мб)
Kolomiec M., Magnuski J. Czerwony Blitzkrieg. Wrzesien 1939: Sowieckie wojska pancerne w Polsce. Warszawa, 1994. (скачать в PDF можно здесь 40 мб)
